30 ЛЕТ НА НАШЕЙ СЦЕНЕ

1 июня свой творческий юбилей отметили Вера Салеева и Вячеслав Чуистов – уже 30 лет они являются артистами нашего театра. Азы профессии они постигали в институте, на одном курсе с Ольгой Пудовой, которая пришла в театр ещё до формального окончания учёбы. Это настоящие «три товарища», которые уже три десятка лет играют на одной сцене, и в честь творческого юбилея Вера Салеева и Ольга Пудова провели с нами чудесную беседу, которой мы хотим поделиться со зрителями.

30 лет в театре – это целая жизнь. Героини нашего интервью вспомнили свои студенческие годы и волнующие первые шаги в профессии, порассуждали о том, как меняется театр и его зрители.

ТТ. Всё началось с института. Каким был ваш курс? Как сложилась его судьба? Поддерживаете ли вы связь до сих пор?

Ольга Пудова (ОП). У нас был очень хороший курс. Сначала нас было 38 человек, много мальчишек – взяли взрослых, после армии.

Вера Салеева (ВС). Закончило нас уже 22 человека.

ОП. Общаемся мы до сих пор, благо, сейчас это позволяют соцсети. У нас есть группа, куда мы про все свои радости и горести пишем, фотографиями делимся. То есть мы в курсе каких-то основных жизненных событий друг друга. Мы общаемся не только с теми, кто остался в Перми, но и с теми, кто работает в других городах.

ВС. Например, Вера Цвиткис работает много лет у Коляды, очень им любима. Она нашла свой театр, и мы за неё рады. Надя Трапезникова, очень интересная характерная актриса, работала в театре «У Моста» долгие годы, теперь в Смоленске. В Пермском ТЮЗе наши ребята очень хорошо себя проявляют. Надо сказать, что на премьеры мы друг к другу нечасто ходим, хотя мы любим своих однокурсников: такой сложный у нас график, что не всегда успеваем.

ОП. Вадим Некипелов сначала несколько лет работал в нашем театре, а теперь он занялся детским кино – у него есть своя ниша. Ещё наши ребята в кировском ТЮЗе работают. Многие занимались или занимаются преподавательской деятельностью, как, например, Алексей Шумков, который, к сожалению, недавно ушёл из жизни.

ВС. Уже нескольких наших однокурсников нет в живых, но мы их всех помним и любим.

Первокурсники. Фото из архива Ольги Пудовой.

ТТ. А у кого вы учились актёрской профессии? Были ли среди ваших педагогов артисты нашего театра?

ОП. Нам повезло, что у нас было много хороших педагогов, которые нас каждый в своём направлении развивали. В первую очередь это мастера нашего курса, которые нас приняли: Фомины Геннадий Анисимович и Галина Сергеевна. Также хочется упомянуть педагога по сценической речи – заслуженную артистку России Юлию Васильевну Найдину, и педагога по сценическому движению Александра Петровича Донца.

ВС. Мы поддерживаем связь с ныне живущими, стараемся звонить. Приезжая в Москву на гастроли, если есть какое-то окошечко, стараемся навестить: наши Фомины живут в Балашихе. Они нас всех помнят, любят. Удивительные люди, огромное им спасибо за то, что они нам дали путёвку в жизнь. И неоценим вклад Юлии Васильевны Найдиной, потому что она была единственная на тот период действующая актриса театра. Наши прекрасные преподаватели, профессор Геннадий Анисимович и доцент Галина Сергеевна были теоретиками и вложили в нас огромное количество теоретических знаний. А с практическим театром нас знакомила Юлия Васильевна.

ОП. Благодаря ей мы не путались в коридорах театра, потому что с первого курса были туда вхожи, брали сцену – у нас были специальные занятия на большой сцене, нам так везло в этом смысле. Ну и педагоги нас закалили. Они не понимали, что такое выходной день. Они считали, что мы должны учиться до того времени, пока не закончится определённый этюд и его обсуждение. Тогда институт давал такую возможность, нас не выгоняли в 10-11 часов вечера. Мы в районе часа ночи курсом дружненько шли провожать педагогов до их дома, а потом уже, обсуждая наши работы, расходились по домам. Это было не из-под палки, не через силу – нам было действительно интересно и любопытно.

ВС. Мы «горели» своим делом, ведь мы были первым актёрским курсом в нашем регионе. Мы спали по пять часов, а педагоги говорили, что это слишком много. Но ни у кого не возникало желания сбежать с репетиции, с обсуждения… Чем мы жертвовали, так это утренними общеобразовательными предметами. Мы могли не прийти на историю Урала, на психологию или философию. И когда мы говорили Фомину, что нам надо готовиться, и просили отпустить пораньше (у нас завтра экзамен по психологии, а мы ещё в билеты не заглядывали), он отвечал: вы актёры, вы должны сыграть, что знаете эти билеты, иначе чему я вас учу? – И мы шли на экзамен играть роль людей, знающих этот предмет, что зачастую нас действительно спасало!

Ю. В. Найдина со своими студентами. Фото из архива Ольги Пудовой.

ТТ. Сидеть на лекциях и заниматься в аудиториях, конечно, нужно, но, наверное, студентам гораздо больше хочется играть на сцене... Помните свои курсовые и дипломные спектакли?

ВС. У нас был смешанный курс: вместе учились актёры и режиссёры. Мы все получали актёрские дипломы, но несколько человек учились ещё на второй режиссёрский диплом. Поэтому у нас было очень много курсовых спектаклей: каждый режиссёр выпустил по своему спектаклю, каждый педагог по своему спектаклю… И мы очень рано начали играть. Уже на первом курсе у нас был концерт и первая сказка, собранная из наших этюдов, мы ездили на сельские гастроли. Мы очень рано вышли к зрителю. Дипломных спектаклей тоже было много.

ОП. Мы играли на разных сценах. На нашей малой сцене – «Антигону», водевили, две авторские сказки, которые мы сами придумывали: «Путешествие в страну Мульти-Пульти» и «Как стать волшебником», а на сцене ТЮЗа мы играли «В день свадьбы».

ВС. А спектакли, которые ставили студенты-режиссёры, играли в институте, в 105 аудитории. У нас было много возможностей показаться. Если курсовой спектакль один, в нём кто-то на главных ролях, а кто-то на небольших. Когда спектаклей много, каждый студент мог себя заявить, показать в какой-то выгодной роли.

Сказка «Путешествие в страну Мульти-Пульти», Ольга Пудова и Вера Салеева. Фото из архива Ольги Пудовой.

ТТ. Но некоторых студентов режиссёры уже знали, ведь, насколько нам известно, ещё во время учёбы вы уже были задействованы в спектаклях нашего театра.

ОП. Меня и Вадима Некипелова уже на третьем курсе пригласили на главные роли в спектакле «Правда хорошо, а счастье лучше» по Островскому. Я играла Поликсену – девушку, которая отстаивает свои права на любовь. Только что вышла премьера этого спектакля, а актёры, которые играли в нём главные роли, по какой-то причине уходили из театра. Не было кастинга, пришли и сказали: «Оля, как вы смотрите на то, чтобы поучаствовать?» Это был жутко волнующий момент, когда ты не веришь своему счастью, с одной стороны, а с другой стороны, чувствуешь, как это ответственно и страшно. Я помню, что очень боялась подвести свой курс и своих педагогов. Я понимала, что буду стоять на одной сцене с заслуженными и народными артистами: в этом спектакле играла Юлия Васильевна Найдина, Лидия Владимировна Мосолова (она как раз была той бабушкой, с которой моя Поликсена должна была вступать в противоборство) и Евгений Михайлович Шальников. Это мастодонты театра, и я понимала, что не имею права не справиться. Актриса, которая играла Поликсену, ещё и Белоснежку играла, поэтому и эта роль стала моей. А это мечта каждой девочки, тем более мне всегда очень нравились сказочные героини.

«Правда хорошо, а счастье лучше», Ольга Пудова в роли Поликсены. Фото из архива Ольги Пудовой.

ВС. А я играла в спектакле «Блэз», куда меня ввели на третьем курсе. Иван Тимофеевич Бобылёв хотел меня посмотреть: у меня фактура необычная для того времени – я была всех в театре на полголовы выше. И мне дали роль испанки в «Блэзе» – моя первая роль в театре была на испанском языке. Я долго занималась с педагогом, пыталась говорить, а потом мои однокурсники, которые пришли меня поддержать на премьеру, сказали: «Да что ты паришься, ведь на самом деле тебя никто не понимает в зале, ты можешь говорить, что хочешь». А это только кажется, что можно вот так взять и сымитировать язык. На самом деле это было не так просто. И мне кажется, что я говорила не как настоящая испанка. Но самое смешное, что через несколько лет, когда в Кудымкаре стали ставить спектакль «Блэз», именно ко мне обратились как к единственному носителю испанского языка в Пермской области. И я уже кого-то обучала, на тот период уже много лет проиграв роль испанки. И ещё в «Кукольном доме» я успела выйти до того, как пришла в театр, а потом вот Липочка.

ТТ. Вы однокурсники, которые после выпуска не разлучались и служите в одном театре уже 30 лет. А вы как представители первого пермского актёрского курса «брали шефство» над последующими студентами?

ВС. Большое счастье, что нас осталось трое с одного курса, мы всегда поддержим на сцене, подставим плечо в какой-то сложной ситуации, скажем нужное слово.

ОП. А за нами шёл следующий курс у наших же педагогов: с него Евгения Барашкова, Дмитрий Васёв, Андрей Дюженков. Они уже тоже свои, родненькие. Странно даже, что они учились не на нашем курсе, потому что у всех ощущение, что мы однокурсники.

ВС. Дима и Женя даже есть в нашем курсовом чате!

ТТ. Конечно, вы узнали театр изнутри уже во время учёбы. Но помните ли вы свой первый рабочий день в статусе дипломированных специалистов?

ВС. У нас с Ольгой в первый рабочий день была репетиция спектакля «Свои люди – сочтёмся». Мы сразу получили главную роль, Липочку, одну на двоих, и сразу начали её репетировать. Я помню, что мне сказали читать текст, а в спектакле была занята Юлия Васильевна Найдина, наш педагог по речи. И хотя я проорфоэпировала весь текст, все предударные и заударные читала правильно, Юлия Васильевна закрыла лицо двумя руками и сказала: «Если будут спрашивать, ты у меня не училась». Это было по-доброму, конечно, но я помню весь этот ужас, что здесь сидит мой педагог по речи и не дай бог что-то сказать не так.

ОП. Наверное, первая репетиция была самая бестолковая: Ивану Тимофеевичу приходилось по несколько раз нам всё объяснять, потому что мы были зажаты и растерянны. Но нужно было пройти этот этап, чтобы потом уже освоиться и нормально репетировать. К начинающим Бобылёв относился с уважением, с пониманием. Ни о каком повышении голоса, раздражении, что не сразу схватываешь, речи не шло.

В малом зале театра (сейчас – «Сцена-Молот»). Фото из архива Ольги Пудовой.

ТТ. Предлагаем немного пофантазировать. Если бы у вас была возможность вернуться на 30 лет назад и что-то изменить в жизни, что бы вы изменили?

ВС. Я бы ничего не меняла. Хотя… Не кокетничая, могу сказать, что в тот период у меня были предложения по модельным проектам, которые я отвергала. Мне казалось, что я всё-таки драматическая артистка, что моё – это роли, это театр. А мне кажется, что зря, потому что внешность у меня необычная, даже сейчас, столько лет спустя, яркая и запоминающаяся, а на тот период я могла сделать ещё одну карьеру как модель.

ОП. Ничего бы не изменила.

ТТ. Что для вас в театре и вашей профессии было важным тогда и что вы считаете главным сейчас?

ВС. Для меня лично в профессии мало что меняется. Я по-прежнему считаю, что театр должен служить либо уму, либо сердцу. И мне всегда нравилось участвовать в спектаклях, которые либо трогают эмоционально, либо служат напряжением для ума.

ОП. Тогда мне было очень важно не врать на сцене. Пойти от себя, найти в себе это чувство, чтобы это была «я в предлагаемых обстоятельствах». У меня не было понятия «персонаж», я во всех ролях писала «я». А сейчас мне очень интересно «прокачивать» себя. Мне интересно делать что-то такое, чего я раньше не делала – в этом смысле уходить от себя. Тогда есть ощущение, что я не стою на месте, а куда-то продвигаюсь. Так, для спектакля «Сердце Пармы» пришлось очень много нового освоить: овладеть музыкальными инструментами, когда ты даже изначально не понимал, как пэляна должна звук воспроизводить, всё выучить, работать с инэйром [наушник для персонального звукового мониторинга], когда есть ещё музыка... Для меня это было непросто. Когда я сейчас с этим справляюсь, я собой очень довольна. А в «Удачи, Марк!» мне нужно было взять ноту, которая мне сложно даётся, причём не так, как я это делала всегда. Каждый раз есть какие-то такие моменты, которые ты преодолеваешь, и от этого чувствуешь себя профессионалом.

ТТ. Есть ли что-то в театральной жизни, по чему вы скучаете сегодня?

ВС. Я скучаю по глубоким драматическим спектаклям. Мне как актрисе с драматической основой не хватает глубинных ролей, за которыми мы и идём в профессию. Нам нравится, если говорить старыми терминами, «жизнь человеческого духа», когда нужно проживать историю. Сейчас театр изменился: он не повествовательный, более клиповый.

Но у меня есть Дом Актёра, где я могу реализовать какие-то свои проекты, и там у меня как раз есть возможность поиграть драматические роли, чтобы заставить зрителей смеяться и плакать. Я это очень люблю, люблю вызывать эмоцию у зала, особенно если это удаётся в одном спектакле. То есть играешь комедию – и вдруг у тебя зал всхлипывает, потому что ты нашёл этот момент трогательного, пронзительного. Или, наоборот, спектакль глубокий, тяжёлый, а ты ищешь эти кусочки, где зритель может расслабиться, улыбнуться, немножко выйти из драматического состояния. По этому я скучаю, но я нашла место для самореализации.

ОП. Я скучаю по коллективу театра, который был тогда, когда я пришла. Это был театр-дом, у нас были праздники совместные, ты приглашал на день рождения всю труппу театра… Помню своё 25-летие здесь. У меня на первой свадьбе регистрация была в большом фойе нашего театра.

Выпускной, 4 курс. Ищите на фото Ольгу, Веру и Вячеслава. Фото из архива Веры Салеевой.

ТТ. А что вас радует в театре сегодня, чего, к примеру, не было 30 лет назад?

ВС. Меня радует, что приезжает большое количество режиссёров. Радует молодёжь, которая приходит в театр. У нас уже такая дистанция в 30 лет, это тот случай, когда ты уже не завидуешь и не жалеешь, потому что… ну что я могу играть на одном уровне с 20-летней актрисой? Я им мама, я им скоро бабушка буду в своих ролях. Поэтому я всех люблю, они меня радуют, они прекрасные, какие-то другие, талантливые, это мне очень нравится. Мне нравится следить, как растёт молодёжь.

ОП. Радует то, что я до сих пор в строю, играю. Что есть моя гримёрка: мы как в театр пришли, так вместе и сидим, хотя уже три раза переезжали. Радует, что в труппе театра сохраняются тёплые, человеческие отношения.

Вера Салеева и Вячеслав Чуистов. Фото из архива Веры Салеевой.

ТТ. На кого из «старшего поколения» вы равняетесь и кто из «молодёжи» вас вдохновляет?

ВС. Для нас кумиром была Юлия Васильевна Найдина, потому что она была у нас педагогом, но и как актриса она мне тоже очень нравилась. Безусловно Лидия Александровна Аникеева, наша народная артистка, всегда наполненная жизненной энергией, такая красивая, с таким внутренним светом, который просто завораживал. Очень я любила Нину Михайловну Заразилову, она моя мамочка была в нескольких спектаклях. Она была такая яркая на язык, совершенно с бешеным нравом. Сейчас в спектакле «Свои люди – сочтёмся» в Доме Актёра я играю как раз ту роль, которую играла она: я, когда пришла в театр, была Липочка, а она моя мама. И я перед каждым спектаклем говорю: «Ниночка Михайловна, я не уроню, я за вас стану». Из мужчин, у которых было чему учиться: Саитов, Гинзбург… Гладнева я очень любила. Это был наш молодой ведущий актёр на тот период, и я была увлечена его персонажами на сцене. Про это знает весь театр, надо мной даже подшучивали, но это не была влюблённость в человека: он играл романтических героев, а я, на тот период юная леди, не могла не попасть под дым его обаяния.

«Белоснежка и семь гномов». Ольга Пудова – Белоснежка. Фото из архива Ольги Пудовой.

ОП. В первую очередь я тоже назову имя Юлии Васильевны Найдиной, она моя театральная мама. Очень много мне дала, очень на многое меня вдохновляла в плане театра. Если сейчас смотреть, я восхищаюсь Олегом Петровичем Выходовым, нашим заслуженным артистом, ведь то, как он владеет профессией, в какой он актёрской форме – просто восхитительно!

ВС. Именно! В «Анне Карениной» есть сцена у Татьяны Геннадьевны Синёвой и Олега Петровича Выходова. Она ближе к концу спектакля, и я не устаю ходить и смотреть, как на сцене работают два мастера. Мы можем весь спектакль играть, а они играют одну крохотную сцену – и она на аплодисментах заканчивается. Не потому, что они делают какие-то гэги, а потому, что это действительно высокий уровень театрального мастерства. Я бы очень советовала и нашим молодым коллегам, пока есть возможность видеть на сцене больших мастеров, успевать учиться, как это делали мы. Когда мы пришли в театр, то стояли за кулисами и смотрели все спектакли, в которых играли. Мы не сидели в гримёрке, мы прибегали переодеваться – и снова на сцену, чтобы успеть посмотреть, как играют великие.

ОП. Меня вдохновляет моя дочь, хотя она пока не актриса нашего театра. Меня вдохновляет старший сын Фадей, который в этом году закончил институт. Я прямо вижу, как он растёт. И папа его – Александр Володин, который был актёром и режиссёром нашего театра, – тоже бы порадовался. А в наших молодых артистах меня восхищает смелость, уверенность в себе, чего я себе бы желала.

ТТ. Вы уже упомянули «Анну Каренину», где «подсматриваете» за кулисами, а какие спектакли текущего репертуара вы любите смотреть как зрители? Может быть, даже не один раз?

ВС. На меня произвёл огромное впечатление спектакль «Загадочное ночное убийство собаки»: меня увлекла эта история, поразили актёрские работы. И это был тот случай, когда ты сидишь в зале и завидуешь своим коллегам, что ты не на сцене! Даже сейчас, проводя экскурсии, я всегда выделяю этот спектакль, когда меня спрашивают, что бы я лично порекомендовала. Потому что он меня поразил.

ТТ. Театральная жизнь состоит из множества событий. А что вы любите больше всего? Репетиции, премьеры, гастроли, фестивали..?

ОП. Всё зависит от коллектива, который собирает режиссёр. От партнёра тоже очень многое зависит. Мне очень нравится, когда тебе в спектакле есть что играть. Когда перед выходом ты волнуешься, это показатель, что сейчас для тебя на сцене что-то случится. Мне очень нравится работать в лабораториях. Это такой быстрый процесс, и ты должен как-то сконцентрироваться, и выучить, и придумать, и сыграть. Это твоя «проверочка», от этого кайфуешь.

ВС. Несмотря на известное изречение «репетиция – любовь моя» мы, артисты, любим всё-таки выходить на сцену. Кто-то из великих актёров сказал: «Я не люблю смотреть, как другие едят – я люблю сам есть». И поэтому для меня всегда был и будет любимым выход на сцену, встреча со зрителем. И гастроли тоже, потому что это другой зритель: который видит тебя впервые, который, может быть, будет тобой очарован или тебя отвергнет. Это очень волнующий момент. Ты знаешь, как тебя принимает пермская публика, ты к этому готов. Я знаю, что есть люди, которые много лет следят за моим творчеством и радуются, когда я выхожу на сцену, носят цветы, а тут всё сначала, с нуля, потому что ты выходишь на сцену – и не знаешь, как на тебя отреагируют. И вот это волнение, которое присуще тебе перед выходом на сцену, меня куражит, наполняет жизненной энергией.

А ещё в молодости у меня была отдельная «творческая ниша». У меня достаточное количество пьес, особенно детских, которые шли и в нашем театре, и в Доме Актёра. Мы очень много сотрудничали с Вячеславом Чуистовым: я как сценарист, а он как режиссёр. Мне нравилось писать детские пьесы, на одном из школьных всероссийских фестивалей я получила гран-при за свою инсценировку. В театре шли мои инсценировки: «Кот в сапогах» и «Щелкунчик» совершенно авторский, в стихах. Долгое время я была самым известным в Перми автором театральных капустников, многократно получала за них гран-при. Всё это я тоже очень любила.

Всё готово к гастролям. Фото из архива Ольги Пудовой.

ТТ. А что вы скажете о своих зрителях? Какие они – «ваши» зрители? Меняются ли они со временем?

ВС. Мои зрители не сильно поменялись. Достаточное количество милых интеллигентных барышень ходит на меня смотреть. Они взрослеют, вырастают новые барышни – и они такие же, с прекрасными лицами, одухотворённые. Я безумно их всех люблю, я благодарна им за то, что они как-то выделяют меня. Был забавный случай, когда мы выпустили «Горе от ума» Филиппа Григорьяна, где я играла Наталью Дмитриевну (это был такой стервозный персонаж!), на меня подписывалось в день по 50 подростков в социальных сетях. Я всё смеялась, что это все, кого не взяла в друзья Зоя Бербер (которая играла Софью – главную женскую роль). Такая яркая, сшибающая с ног героиня на тот момент была кумиром для подростков, но вообще это не мой зритель, он был случаен у меня и отсеялся через какое-то время. Мой – интеллигентные барышни и такие же мужчины. Мои поклонники пишут мне прекрасные слова. Спасибо им!

ОП. Конечно, зритель меняется. Когда я играла Снегурочку, на красивую сказочную героиню ходили юные девочки. А потом – Элиза Дулиттл, Наташа из «Владимирской площади», Лара Гишар…, а с ними и другой зритель. Иногда кажется, что твоя публика – только взрослые, но вдруг появляются школьники. И не всё это ученики седьмой школы, где я преподаю в театральной студии. Совсем другие. Мне кажется, что мой зритель – это не просто восхищённый мою поклонник: это всегда личность, человек с глубоким внутренним миром, ищущий, думающий. И театральное искусство его во многом поддерживает и исцеляет.

Счастливые однокурсники. Фото из архива Ольги Пудовой.