Фотограф Никита Чунтомов

«На первый взгляд, спектакль про будущее делать легко: придумывай, что угодно – все равно никто не знает, как оно выглядит. Но, оказалось, найти точное решение непросто. В итоге появился графичный, упорядоченный мир, где все предопределено, случайности невозможны». 

Сценография «Мы» отражает идею некоего универсального, стерильного мира, упорядочивающего человеческие функции. По задумке художницы, в этом мире много и белого, и серого цвета – кстати, одного из любимых цветов Веры Никольской, который можно считать её персональным художественным почерком. «Не хотелось использовать чисто белый, потому что мир Единого Государства не только стерильный, но и универсальный. Это не рай – это идеальный мир, построенный человеком. Хотелось передать ощущение стерильности, места, где недопустимы какие-то нонсенсы, невозможно что-то необычное – собственно, из-за этого и происходит конфликт в самом в романе Замятина и в нашем спектакле». 

С помощью станков и падуг удалось создать ломаные горизонтальные линии, по которым двигаются персонажи. «Сценография задает геометрию движений жителей Единого Государства, но спектакль у нас пластический, поэтому декорации тоже постоянно танцуют разные запрещённые Благодетелем танцы, – комментирует Вера. – Танец свободы, нежности, страстной любви, а иногда переходят в ритм железного кибернетического бунта и перестают слушаться даже меня». 

Визуальным символом спектакля стали шестигранники, которые соединяются, как и главные герои – D и I. «Два гексагона (шестиугольника), две ячейки, соты – фигуры абсолютно одинаковые, универсальные, равнодушные и стабильные, как вся жизнь в Едином Государстве. Но внутри скрыта энергия движения и любви. Вырвется ли она наружу? Вообще, мне кажется, сценография нашего спектакля – это гимн геометрии. «Интеграл» (космический корабль в романе, у нас машина для удаления фантазии) тоже геометрический объект – додекаэдр (двенадцатигранник)». 

Вера Никольская признаётся: «Зачем на сцене параллельно существовать Дикому миру и миру Единого Государства, если есть пространство зрительного зала?». В итоге Дикий мир в спектакле «Мы» вынесен на авансцену и в зрительный зал. Занавес из металлических падуг отделяет его от Единого государства. В какой-то момент движение конструкций напоминает затвор фотоаппарата: зрители словно наблюдают за героями истории через объектив, сами при этом находясь на территории диких, играя их роль. 

Интересно, что первоначально авторами синопсиса предполагалось другое сценографическое решение: было предложено в качестве стены между древним миром и Единым Государством использовать целлофановую пленку. «Я отговорила Егора Дружинина от этой идеи. В Театре-Театре большая авансцена с оркестровой ямой, от границы Единого Государства до первых рядов достаточно большое расстояние – порядка 5 метров. Если разделить пространство целлофаном, энергия артистов, работающих на сцене, вряд ли будет воздействовать на зрителя».

Во время работы над «Мы» Вера Никольская вдохновлялась архитектурой: «композиционное чередование объёмов, их построение, сочетание даёт определённую эмоцию». 

«Этот отрывок из романа Замятина «Мы» связан для меня с готической розой, готическим собором. Готические соборы строили так, чтобы посетитель чувствовал себя маленьким человеком, ничтожным по сравнению с могущественным богом, – объясняет Вера Никольская. – Такое же ощущение у жителей Единого Государства под давящим взглядом благодетеля. Но этот человек, который сидит наверху, на самом деле этакий Гудвин, притворяющийся волшебником, а люди в зелёных очках в него радостно верят». 

Как и остальных членов постановочной команды спектакля «Мы», мы спросили Веру Никольскую, о чём для неё этот спектакль: «На мой взгляд, все спектакли про любовь. Что ещё у человека есть интереснее? Зачем приближать вечность, если нет эмоций, которые заряжают тебя желанием жить дальше? Кроме того, спектакль «Мы» о важных решениях в жизни человека, о выборе. Часто от этого выбора зависит судьбы и жизни многих людей. Остаться в понятном стерильном красивом мирке или отправиться в неизвестность, пугающую, бесконечную, но этим и прекрасную? Быть искренним или пойти на компромисс с самим собой? Это сложный и мучительный процесс, но только он и есть настоящая жизнь. 

D – человек, который действительно стремится вырваться из замкнутого мира, где все дороги предопределены, все действия регламентированы: в антиутопии Замятина он пишет письма, то есть хочет быть услышанным, как любой поэт, как любой художник. Просто ему не хватает решимости. На самом деле, большое количество людей вообще не перейдёт границу, даже подходить к ней не будет…».